История Алисии
— Ты должна мне всё рассказать… Всё, что видишь… Я хочу узнать больше о тебе… — преодолевая смятение, просил я – Возможно, я действительно смогу чем-то помочь, хоть и сам нуждаюсь в разъяснениях, однако, мне кажется, мы оба замешены в этих странных видениях.
— Не бери вину за мою жизнь – она непосильна…, кроме меня, некому больше расплачиваться за сделанные ошибки. Наверное, мой родной отец до сих пор винит себя за то, что не удалось уберечь дочь от греха… от страшного греха, за него-то он просит прощения у Бога по сей день, вместо меня… Знаю и чувствую, день ото дня вымаливает за мои ошибки с тех самых пор, как покинула я родительский дом. В детстве была красавицей, славянской наружности, за которую и получала множество наград, так как участвовала в различных конкурсах, сначала у себя дома, в Рязани, потом переехала в Москву. Это теперь меня переименовали в Алисию, и внешность моя сменилась в соответствии с местом, да и профессия не позабыла оставить отпечаток, так что от моей славянской наружности не осталось ничерта. А ведь мое настоящее имя Алиса. Помнишь, как в сказке “Алиса в стране чудес”…? – по-детски заулыбалась она, смахнул слезу с лица – Моя любимая сказка…! Всегда представляла себе образ главной героини и всячески старалась походить на нее, даже слова и повадки, и те слепо копировала.
Отец, глубоко верующий, он же служил в православной церкви, замечая за мной подобного рода подражание, постоянно наставлял на то, чтобы быть собой, настоящей, и угождать во всём лишь воле Господа Бога. Он хороший человек, все вокруг с уважением относились к нему, а он никого не любил так сильно, как меня, наверное, еще и потому, что я росла одна, без матери, она умерла при родах, а потому вся любовь разом перешла ко мне. Сейчас, когда спрашиваю у некоторых, куда пропал мой отец, хорошо знавшие его отвечают, дескать, постригся в монахи и живет где-то в Оптина пустыне… ушел туда, а любовь ко мне всё равно оставил. Наверное, папина любовь и сделала меня красивой, да еще и от мамы передалась – она у меня была завидной красоты женщина. Отец мне частенько говорил, что красота есть страшная Сила, она способна обратиться против кого угодно, в том числе восстать и против своего носителя, а потому обуздать оную Силу можно лишь с помощью кротости и смирения, с помощью молитв и покаяния. Не слышала и не понимала его наивная дочушка, и про себя думала, как бы воспользоваться красотой, чтобы приумножить ее и превратить в материальные блага. Отсюда и пошли различные участия в конкурсах, бесконечные фотоссесии, фотографии на обложках журналов, бигбордах и рекламных телевизионных роликах о шампунях и косметике, которые хорошо оплачивались.
Часто вспоминала слова папы – “Красота – не вечна”, однако продолжала наивно полагать, что останусь красивой даже в старости, и до конца дней своих буду гордиться собой… думала, пока однажды ни влюбилась в одного молодого человека по имени Артур, грек по национальности… К тому времени я уже вошла в московскую богемную тусовку, там и познакомились с ним, точнее подруга свела нас… все почему-то называли ее Леоной, хотя звали ее просто Леной. Артур возглавлял какую-то греческую бандитскую группировку, да и в Москве успевал промышлять преступными аферами. Быстро я вышла за него замуж и тут оборвалась моя карьера красоты. Он не разрешал выходить мне из дома, кой располагался в Рублевском поселке, бил без повода, ревнуя ко всему подряд. Порой даже привязывал и пристегивал наручниками к кровати, чтобы не убежала, а сам возвращался только к глубокой ночи – золотая клетка постепенно начала превращаться в будку. Он даже завел породистых сторожевых псов, которые не признавали никого, кроме хозяина; они никогда не были посажены на цепь, в отличие от меня, ибо ко мне он относился намного хуже, чем к собаке… — Алисия остановилась, перевела дыхание, после чего двигалась дальше.
— После замужества я узнала, что Артур однажды уже был женат, но его супруга внезапно отчего-то умерла – отравление. Уверена, истинные причины ее смерти он ото всех пытался скрыть. Как я ни старалась отгонять от себя мысли, что рано или поздно могу оказаться на ее месте, они продолжали навязчиво преследовать меня… особенно усиливались, когда Артур признавался в любви к бывшей жене, стоя напротив ее фотопортрета. Покойница с фотокарточки, перевязанной черной лентой, не отводила глаз от меня, пока я привязанная наручниками к кровати, валялась на полу и до поздней ночи дожидалась прихода мужа. Когда истерика заканчивалась и несколько минут я пребывала в полном безмолвии и тишине, то возникали жуткие ощущения, будто чувствовала присутствие его супруги рядом. Я много размышляла тогда… да-а, благодаря тем обстоятельствам я научилась размышлять, и выводы сводились лишь к одному: Артур любит намного сильнее утраченный образ, потерянный, чем настоящий, как будто после смерти супруги, его любовь стала крепче, нежели при жизни. Потом я слышала чьи-то шаги за стеной, словно кто-то прохаживался по соседней комнате, хотя в целом доме из шестидесяти комнат не могло быть никого. Чтобы всего этого не слышать и не чувствовать, я продолжала громко рыдать. Однажды я представила рядом с умершей и свой портрет в черной рамке; представила, как Артур возвращается поздно домой, и признается нам обоим в искренней любви. Та картина являлась настолько реальной, что трудно ее отличить от вымысла, тогда я успела уже попрощаться с жизнью и попросить прощение у родного и любимого отца за роковую ошибку. Но Бог дал мне второй шанс…! – Алисия поднялась с кровати и закрыла дверцу балкона, ибо оттуда подул холодный ветер вместе с долетавшими сюда каплями дождя.
– Произошло оное на день рождение, когда Артур пригласил к себе трех лучших друзей из той же банды. Чуть подвыпив, они сели играть в карты. Артур разыгрался настолько, что проиграл почти всё… И чтобы как-то отыграться он решил поставить на карты меня…, да-да, целиком и полностью…, со всей моей жизнью и оставшейся красотой. Мне никогда не было страшно, как тогда, ибо меня ждала неизвестность. Муж проиграл и последнюю партию… она окажется последней в его жизни. Друзья предложили ему вернуть меня, если я станцую на игорном столе стриптиз или что-то типа того… раздевшись пред ними до гола. Разъяренный и отчаянный Артур приказал мне взобраться на стол и немедленно начать танцевать. Я никогда раньше так не танцевала. Мой танец походил на неведомый таинственный ритуал, кой затмил рассудок собравшихся, в том числе и моего мужа, словно на этот танец слетелись все темные силы. Не успела я закончить и обнажиться, как Артур в приступе гнева налетел на одного из друзей, инициатора идеи, предложивший стриптиз обменять на меня. Тот, долго не думая, схватился за нож и пырнул им Артура. Я издала пронзительный крик…, двое других сбросили меня со стола, и попытались закрыть мне рот… На крик сбежались собаки и начали ломиться в дверь, однако, к всеобщему облечению, она была заперта, иначе они разорвали бы нас за хозяина на мелкие куски. Артур лежал в лужице собственной крови. Меня отвели в комнату, привязали к кровати, заткнули тряпками рот, пока сами зачищали за собой следы. В какой-то момент я услышала четыре-пять выстрелов, после чего лай собак прекратился. У бандитов есть негласное правило – даже после смерти должник не избавляется от уплаты долга, поэтому его друзья пришли за мной и забрали, как выигранный в карты трофей. А потом, через некоторое время они решили перепродать меня, на этот раз в сексуальное рабство своему греческому партнеру, проживавшему в Чехии, коего звали Павлосом.
Тот держал стриптиз-бар где-то на окраине Праги, а также нелегальное казино. Павлос или просто Павел закрепил за мной человека-женщину по имени Ева. Она на редкость оказалась добрая и во всём старалась помогать. Мне ответили квадратную танцплощадку, размером метр на метр, с торчащим посередине шестом, выдали поношенную одежду и время, когда стоило появляться на сцене и танцевать стриптиз. Кто-то мне однажды в детстве сказал: “Алиса, будь осторожна со своими мечтами, они имеют свойства сбываться”. Где интересно тот человек, который мне это сказал, пусть бы посмотрел, хоть одним глазом взглянул, каким извращенным образом проклятая мечта способна воплощаться. Опустим мечты, отведем место ее величеству реальности, которая продолжала закладывать в мою жизнь различные странности. Я выходила на сцену и полностью забывалась в танце – предо мною пролетали потусторонние образы, будто из другой, незнакомой мне реальности. Видела какую-то площадь, грязных неотесанных людей с хмурыми лицами; видела, Юрий, и тебя… — она неоднозначно прошлась глазами по мне и повела далее свой рассказ – И почему я сразу приняла тебя за художника…? Не пойму. Уже потом, когда окажусь у тебя дома, точнее в творческой мастерской, и увижу нарисованные картины, тогда и признаю за тобой талант к художественному искусству. А потом… — Алисия на секунду остановилась, перевела дыхание и пошла дальше – А потом ты принялся рисовать меня…! Итак, я начала вести две параллельные жизни…: одну на танцполе, когда исполняла свой таинственный танец, так походивший на ритуал, перед заевшимися богатыми кретинами, а вторую — в другом измерении, куда проваливалась с помощью этого же выступления. А когда приходила в себя, то никого вокруг не обнаруживала… представляешь, никто не смел подходить и тревожить, словно все и всё понимали, только на другом ментальном уровне. На следующий день кто-то из обслуживающего персонала, его ключевых звеньев, погибал.
Каждый вечер я утопала в танце, уплывая в другие миры, а под утром, когда пробуждалась, узнавала о новой смерти, итак, пока старуха с косой ни вырезала половину казино и чуть бы ни добралась до Павла. Тот вовремя спохватился и перепродал от греха подальше меня в Польшу за бесценок… — Алисия замолчала, по-видимому, ожидая от меня какого-то вопроса и, не дождавшись, вновь продолжила – Мне часто снится Артур, почти каждый день приходит ко мне, садится на колени и просит прощения. Я же до сих пор боюсь его, а потому простить не могу… Оный же признается в любви… Там, во сне, он совсем не такой, каким здесь был. Я в ужасе бегу от него, а он за мной, на коленях ползет, всё прощение выпрашивает и ползет настолько быстро, приближаясь всё ближе и ближе, чуть ли ни в затылок дышит… тяжело дышит… но шепчет “прости”. Его “прости” больше на угрозу походит, нежели на то, что мы привыкли понимать под этим словом. Какие же, порой, волевые усилия требуются, чтобы простить человека, хотя знаю: те, кто на меня когда-то давно держал обиду, уже подавно отпустил и простил. Но тут не обида… тут нечто другое… — она замолчала – Мне отец часто говорил о смирении… очень часто, но я не слушала его… а теперь не могу смириться со своей чертовой судьбой, навеки запятнанной. А ведь он прав был…
Я, наконец, поднялся со стула, предчувствуя завершение истории и вместе с тем нашего разговора. Конечно же, у меня накопилось множество вопросов, которых я не стал озвучивать, например, откуда Павел знал, что причина смерти его сотрудников кроется именно в ней, ведь оное никак не доказуемо. По правде, я и сам не до конца верил в эту легенду, похожую на вымысел, списывая всё происходящее на случайное стечение обстоятельств. Или… что произошло с тем художником, с кем Алисия путает почему-то меня…? Я видел, как ей тяжело дался данный рассказ, поэтому попросил время, дабы всё хорошенько обдумать, а потом вновь встретиться с ней для полнейшего прояснения картины… хотя… чего я должен прояснять-то, мне до сих оставалось непонятным.
Из книги «С чистого листа»
Читайте Далее =История Lindsey Stirling =
В материале представлены кадры из фильма «Черный лебедь» от режиссера Даррена Аронофски
