Выдумать синдром
Еще неделю спустя после случившегося я приходил на работу сам не свой, отчего невольно становился жертвой бессмысленных расспросов. Любая, даже самая мелкая задача, решалась с огромным трудом и неимоверными умственными усилиями. Я не мог сосредоточиться ни на чем, а разговор, который затевал мой коллега, через мгновение забывался. В какой-то момент мне даже показалось, что у меня проблемы с памятью, болезнь так называемого Альцгеймера. В такие минуты мной завладевала паника, и я тут же отрывал приближенного напарника от работы, брал его за руку и выводил на лестничную площадку под предлогом перекурить, хотя все вокруг прекрасно знали, что я бросил в свои двадцать пять, после того как перенес операцию на сердце.
“Спроси меня что-нибудь…?” – требовал я от ничего не понимающего коллеги, покинувшего вместе со мной стены редакции – “Задай мне любой вопрос… да побыстрее…” – торопил я.
— М-м-м, — мычал он, продолжая пребывать в полной растерянности от происходящего, точнее от моего неадекватного поведения — Когда ты сдашь обозрение по художественной выставке? Редактор рвет и мечет, хоть на глаза ему не попадайся… — набравшись смелости, выдал тот.
— Господи… — не выдерживал я – Прошу тебя, задай нормальный вопрос…, вопрос на память…, точнее на воспоминание из прошлого…, понимаешь? — пытался объяснить, уводя в сторону от истинных причин моего беспокойства… — Например, как зовут мою бабушку, матушку, отца, сестру или брата, наконец…, где родился, крестился, учился…
Три подобных перекура, только с разными проявлениями, и до конца рабочей недели все узнали о моем сумасшествии – слухи разлетелись моментально по всей редакции. Правда, сумасшествием это никто не решался называть, поэтому списали на грипп, тем более он активно входил в моду с началом сырой зимы. Тут и редактор объявился вовремя, кто-то, по-видимому, ему в подробностях всё описал. Он с каким-то сожалением перелистывал черновые заметки материала и смотрел на них, как обычно смотрят на обесценившиеся продукты, которые залежались в холодильнике, истекшие сроком годности – так произошло и с материалом Ивана Петровича, так и не получившего с тех пор вестей от меня. Фабрика мыслей явно подкачала, испортилась, лишившись необходимых ресурсов. Главный редактор с нескрываемым любопытством рассматривал меня и даже после того, как не заметил в моем поведении ничего странного, всё равно предложил показаться врачу для профилактики, а лучше уйти сразу на больничный при условии, что по возвращению предоставлю новый материал, а этот передадут другому журналисту, если еще не поздно.
Я был полностью уверен, что не болен, а гриппом и подавно здесь не пахло, однако не стал сопротивляться его предложению, по крайней мере, это единственно верный и оправданный способ, как избежать наказания и штрафных санкций за испорченную работу. Больничный неоднократно служил подушкой безопасности для моих коллег, спасая их от дедлайна и ответственности при грубом нарушении сроков. И я теперь оказался в их числе. А когда получил на руки больничный лист, так в тот же день и слег в постель.
Круглыми сутками напролет по телевизору то и дело трезвонили, как от свиного гриппа умирали люди; передача за передачей: после к свиному гриппу присовокупили пневмонию, потом ВИЧ-инфекцию, туберкулез и даже вирус Эбола, хоть сразу не живи на свете. Правда, в перерывах между ними запускали спасательные рекламные ролики, обещающие скорейшее выздоровление от всех болезней – лекарства от кашля, насморка, импотенции, чего только в ход ни шло. Потом последовала тяжелая артиллерия, в виде голливудских американских фильмов, предупреждающих о скором конце света, потопе и вселенской катастрофе. Это потом я понял, когда наведался ко мне сосед в гости, которого я в аптеку за лекарствами отправлял, что мне лишь одному на глаза попадаются такого рода передачи. Что у него, дескать, по спутниковой антенне хорошие программы крутят: и развлекалово, и спорт, и фильмы для взрослых, и диснеевские мультфильмы, и никто даже близко ничем вышеперечисленным не пытается запугать. На этом странности, происходившие лично со мной, не закончилось, более того, они размножались с невероятной скоростью, настолько быстро, насколько позволяла им моя внушаемость на пару с воображением. Я начал даже придумывать им названия – амнезия или болезнь Альцгеймера, потом телевизионный вирус, который впоследствии перенесется и на Интернет, случались приступы старости, когда я начинал жалеть об упущенных годах, но самый страшный получил имя техноген.
Суть техногена заключалась в том, что когда я прибегал к лекарственным препаратам, различным таблеткам и порошкам, снижающим температуру, то эффект получался с точностью обратным. Так, например, от аспирина температура повышалась до сорока, а от жаропонижающих средств, словно попадал прямиком в ад и горел там заживо, горел, пока не бросал себя в холодную ванну, постепенно остывая от последствий техногена. Данный синдром перенесся и на еду: от мясного меня могло крутить и выворачивать, тошнить и рвать по нескольку часов на день, а от ложечки натурального мёда словно наступала весна и пчёлы с этикетки как будто звали меня угоститься их трудами. Таким образом, наверное, мой организм собирался проучить меня и навсегда отбить интерес к нездоровому питанию, однако к организму присоединилось и душевное состояние. Любая химия отбирала у меня остатки жизненных сил; любой же натуральный продукт, в том числе и фрукты, вновь их возвращали. Получалось, как в компьютерной игре, когда над твоим человечком висит линия жизни, и она, то уменьшается до красного предела, то увеличивается до зеленого максимума, в зависимости от тобой предпринятых действий. Я бросился в крайность и поделил всё в квартире на естественное и синтетическое, где-то даже помечая карандашом. Это действительно было похоже на сумасшествие, но мне тогда и в голову не могло прийти, что мое неадекватное поведения уходит корнями к тому самому случаю с девушкой и ее картиной. Мысль эта ко мне пришла не случайно…
В пятницу утром позвонил мне главный редактор, чтобы полюбопытствовать о моем здоровье и мимоходом, как бы невзначай, спросить о том, что я собираюсь показать, когда выйду из больничного. Не знаю, почему я зацепился за это слово “показать” и воспринял его буквально, шарясь по карманам одежды, брошенной мной на кресле еще со времен посещения терапевта в начале недели. “Показать…, показать…” – проговаривал я про себя и дрожащими руками выворачивал карманы (видел бы кто меня сейчас!), пока ни выпал скомканный клочок бумаги, на котором был нацарапан адрес того художника… “Царское Село” – вымолвил я, но на другом конце провода уже никого не оказалось — “Царское Село” – вновь проговорил, а потом вдруг проснулся. В это же утро позвонил главный редактор. Я заранее знал ответ на его вопрос, только одного я не мог понять – кто ночью вывернул все карманы одежды? Так к техногену добавится синдром лунатизма.
В соавторстве с Русланом Саркеевым, основатель эзотерической школы Альфа-Зет.
Фрагмент из книги «Дневник астрального путешественника»
Читайте Далее Синопсис = Дневник астрального путешественника =
В материале представлены кадры из фильма «Удушье» от режиссера Кларка Грегга
