Всем понравиться (продолжение)

By Макс Благоразумов on 20.12.2018

«Всем понравиться» (продолжение) — Начало

Дело оставалось за малым – нужно было всех отзвонить, представиться, точнее подробно представиться, то есть, объясниться, кто ты такой и чего по земле обетованной ходишь вместе с избранными, а потом уже плавно переходить к главному, к приглашению. Знаете, как это делается в сетевом маркетинге, когда тебе незнакомец по телефону пытается продать крем для лица или другую какую косметику от Mary Kay, совсем не заботясь о том, что ты холостой мужчина нормальной ориентации. Да, возможно, у нашего Папика даже имеется опыт сетевого маркетинга по линии косметики, страховок и рыбьего жира (самая распространенная продукция!), поэтому его легко было спутать с надоедливыми сетевеками. И тех, кто спутывал и преждевременно сбрасывал трубку, оказалось гораздо больше тех, кто дослушивал его рваную речь до конца, спотыкаясь несколько раз об “Кофа” и ему подобных “словей”. А выглядело это примерно так…

До последнего надеясь не столкнуться с длинными гудками, он успевал закинуть сети и бегло промямлить, мол, мое день рождение будет отмечаться в самом дорогом ресторане Москвы, где выступят звезды шоу-бизнеса – Алла Пугачева и Филипп Киркоров. Поверьте, в его речи гораздо чаще встречались “а”, вместо “o”, а его безударные согласные в корне слов откровенно резали слух слушателям, но в корне их решение менялось благодаря звездам, а именно, Аллы и Фили. Отдельное спасибо скажем нашим корректорам, кто по много раз вычитывал прямую речь Папика на предмет “зажеванных” слов. Быть может, помните магнитофоны девяностых, которые любили зажевывать кассеты, и сколько нервов стоило, чтобы достать их оттуда, обратно перемотать пленку на нужное место и возобновить прослушивание. Так вот, при прослушивании Папика, слушатель выхватывает подобные реакции. Стоит отдать ему должное, он всё-таки добился своего и собрал на торжество множество гостей. Праздник удался на славу! Я там был; мед, пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.

На том наша сказка не заканчивается, а сказочный вечер Папика вскоре обернется для него сплошными расстройствами, но это не из-за тех цветов, которые вызывают у него аллергию и вянут обычно сразу же, не дожив до утра. Да, ему принесли много цветов, хотя с ходу и не разберешь, ему или звездам эстрады, однако эта мелочь особо никого не волновала, кроме Папика. Видите ли, в его компании, прежней компашки друзей, о которых упоминалось выше, принято так, что если кто-то и чего-то дарит, например, пепельницу или охотничий нож, то этот жест чуть ли ни за родство принимается, отсюда и возникает выражение – “пришел побрататься” на века. А потом, на следующий день после шумных гуляний, Папик по старому русскому обычаю звонит тому же Кондратьеву, Кондратьев Хальскому, и они вновь собираются, дабы похмелиться и вспомнить яркие фрагменты прошлого застолья. А тут что-то пошло не так… Столько подарков! Столько подарков! Особенно цветов… Кажется, каждый, кто ни подходил к нему в тот славный вечер, словно в вечной любви признавался, кажется, теперь можно дружить семьями, вместе растить детей, внуков, правнуков и приглашать друг друга в гости, на пикники, на курорты, на скачки, наконец, ой, ну тут чуть ли ни целый мир в его воображении открылся. Столько выгодных возможностей ни одна книга не выносит.

Окрыленный ошеломительным успехом, из-за чего просыпался чуть ли не через час, он еле дождался десяти утра, чтобы поскорее добраться до телефона и начать прозванивать вчерашних гостей. Таким же образом, как и прошлым днем, взял чистый лист бумаги, в правую руку чернила, трижды почесал затылок и стал усердно думать, кого и когда пригласить в следующий раз. О-о-о-ох, какая тут в нем разыгралась фантазия! Какая поэзия! Настоящая муза посетила его! Ну-с, прям, не отличишь от поэта, точь-в-точь, и взгляд беглый, и подчерк размашистый, и фразы, главное, фразочки просто бумагу рвут: Испания, Италия, Мальдивы…, молнией сверкали в его голове, успевал лишь записывать. Ох, если бы знал больше стран, то непременно написал бы куда больше, а пока звонки-звонки, холодные и горячие, как у сетевиков. Надобно прозвонить всем вчерашним братьям и сестрам, в первую очередь тем, кто визитку оставил, а потом остальных по списку. Какая же теперь у него стала богатая родня (!), по крайней мере, смеем предположить, так думал наш Папик, быстро променявший родство.

“Ну-с, с кого начнем?” – восторженно провозгласил Папик, отчего даже кучер нервно вздрогнул, схватился за ключи, намереваясь бежать в погреб за очередной бутылочкой шампанского. Вообще, этот момент считаю нужным подчеркнуть! Если, вдруг, в доме слышался голос Папика, то вздрагивали абсолютно все, а те, кто не вздрагивал, просто обязаны были это делать, хотя бы ради приличия, чтобы таким вот странным образом выразить уважение старшим по рангу и отдать честь (вспоминаем армию!). Можно обойтись без голоса, достаточно шуршания его тапочек или шмыганья носом, чтобы вызвать у всей домашней прислуги чувства смятения и паники. Возможно, Папик лишь хотел казаться таким грозным и величественным, а на самом деле он доброй души человек, особенно с чужими и незнакомыми людьми, и главное, богатыми. Далеко за примером ходить не будем, вспомним вчерашнее празднество, он почти до каждого гостя лез целоваться, кто проходил мимо и, случайно наткнувшись на именинника, поднимал за него тост. Теперь в мыслях Папика стали воспроизводиться слова каждого, которые расценивались им чуть ли ни на вес золота, но решил всё-таки начать с того, кто, по его мнению, был особенно искренен и честен в признаниях, хоть и брызгал слюной, прям, как его старый приятель Шиповой. И, дозвонившись до первого гостя, хотелось ведь начать разговор по-братски, как с другом детства, как с одноклассником, с коим по очереди дергали за косы Верку-отличницу, и вместе, а главное вместе в отместку получали книжкой по башке, не зависимо от того, кто ее затронул. Ну, думал Папик, сейчас дам чувствам разгуляться! “Э-э-эх” – аж с места он привстал.

— Вы кто? – послышался строгий недружелюбный тон в трубке телефона, который оборвал его воспоминания как раз на том фрагменте, когда Верка-отличница собиралась ударить его тяжелой книжицей по голове, по-моему, это была “История Царской России”.

— Вы вчера были у меня на Юбилее… — отвечал Папик, а сам думал: “может, номером ошибся или просто не узнает”, не знает, прям, на каком из вариантов определиться; однако каждый следующий ответ гостя плодил еще больше вопросов.

— На каком Юбилее… — внимание! троеточия заменяют мат, который гость намеревался произнести, поэтому “Убрано цензурой” (18+).

— В московском ресторане, там еще Киркоров выступал… — торопился закинуть удочку Папик, но спотыкался о старые изъяны в своей речи.

Первый звонок, признаться, оказался неудачным: “пришлось разматывать бороду”, как выразились бы рыбаки, которые с удочками давным-давно на “Ты”. “Разматывание бороды” обозначает плавное и размеренное выравнивание разговора, чтобы человек на проводе дослушал его до конца. Опять, двадцать пять, возвращаемся к сетевекам! Но сколько бы наш Папик не планировал, сколько бы не пробовал набирать вчерашним гостям, каждый раз слышал вопросы, кои загоняли его в тупик: “Чего Вы хотите с утра пораньше-то?”, “Какое к черту день рождение?”, “Напомните, при каких обстоятельствах мы с Вами встречались?” и всё в том же духе. “Ну, извините, что пришел” – последний ответ окончательно добил Папика, когда она посмел хвастануть: “Знаете, сколько я потратил на это мероприятие? Очень при очень дорого!”. Но это скорее был крик отчаяния, когда никто из десяти прозвонов не захотел с Папиком пообщаться по душам и обсудить с ним дальнейшие планы растить детей, внуков, правнуков, приглашать друг друга в гости, на пикники, на курорты, на скачки, наконец…

И тогда-то Папик вспомнил про нищего Липского, про пожилого и дурно смеющегося Шипового, про вечно завидующего Кондратьева, про чрезмерно пьющего Лидина, про Петьку Сивого, про Сашку Хромого, про всех, с кем буквально вчера сидел за одним столом. И что-то проснулось внутри и что-то сжалось в груди, и ему так сильно захотелось вновь с ними сесть за один стол и опрокинуть по рюмочке. О-о-ох, как хотелось, давно такого жгучего желания Папик не испытывал, прям, о-о-очень давно! Он бы сейчас, наверное, дьяволу всё, чего угодно продал, лишь бы минуточку с ними разделить, а лучше две, поговорить по душам, поднять тост, пожурить друг друга за прошлые грешки, наконец, посмеяться, искренне, как лет сто не смеялся. Да, его сердце тянулось к живому настоящему общению! И, возможно, Папик действительно набрал Кондратьеву, который в то время по традиции сидел с Хальским после очередного застолья, и как раз вспоминали о нём, и журили, и конечно же, завидовали. Правда, о том последнем звонке история умалчивает, ибо впервые от его разговора в доме ничего не вздрогнуло, ничего не встрепенулось, словно ничего и не было.