Академическая выставка
Шестидесятый год был очень тяжелым на события, особенно для тех, кто окружал наших героев. Через четыре года после женитьбы купца Сергея Михайловича, родного брата нашего коллекционера, постигло горе – скончалась молодая супруга Елизавета Мазурина. В этом же году ушел из жизни Василий Семенович Лепешкин, владелец той самой “Старухи”. Глубоко опечаленный случившимся, наш Аполлинарий приносит свои соболезнования дорогому Павлу Михайловичу. По приезду в Петербург Академия предложила Горавскому открыть выставку к празднику его вещам в пользу вдов художников, точно такое же предложение поступало когда-то и Боголюбову, которым оный с успехом воспользовался. Никуда не денешься, придется делать выставку, если начальство предлагает…!
Итак, наш Аполлинарий решился последовать примеру господина Боголюбова и выставить по просьбе начальства свои работы напоказ – девяносто шесть этюдов. Ну, что тут скажешь-то? ! Были среди этих многих и хорошие замечания, которые не сильно шибко в чем-то могут помочь художнику, но были и весьма-весьма горькие, пагубные для самолюбия. Например, достойный уважения, истинный художник и человек Иван Иванович Соколов рассматривал картины и этюды Горавского, разбирая по его просьбе строго, здраво и откровенно, с вернейшим взглядом! Много отыскивал хорошего, но еще, кажется, более находил недостатков, которых ни один, уважающий себя художник, не оставляет без особого внимания и исправления оных, «за что я ему весьма благодарен«.
“Главным недостатком в моих работах, по его мнению, есть тот, что я слишком мелко и чересчур подробно выполняю…” – признавался Аполлинарий Павлу Михайловичу – “и советовал мне, чтобы я не увлекался в выполнениях мелочей, которых можно в общем тоне сочно проложить широко”. Похвала же Ивана Ивановича заключалась в том, что господин художник имеет много вкусу, рисует очень хорошо и выбирает верный колорит – “правду находил в особенности в некоторых вещах и логическое исполнение”. “Указать заочно, именно какие более, а какие менее ему нравились, я не могу, потому что не все этюды Вы видели…” – писал в том же письме к Третьякову Горавский – “В заключение всего этого я Вам должен сказать то, что при всех его многих замечаний недостатков в живописи моей, однако ж был запрос от посторонней особы, кто бы мог из художников русских написать истинный портрет, то Иван Иванович сказал – Горавский прекрасно напишет…”.
Конечно, наш герой портрет напишет, и все останутся довольны, будь это генерал-губернатор, обер-полицмейстер или же его замечательная супруга, баронесса, только один Павел Михайлович не торопился заказывать у Горавского портрет. Хотя, год спустя, Третьяков даст заказ художнику Невреву написать портрет всеми обожаемого актера Щепкина. Это будет первый заказной портрет, легший в основу “серии” портретов великих исторических личностей, в Третьяковской коллекции. Известный художник Худяков очень хвалил вещи Аполлинария, только не знаю, серьезно ли это говорил или так, из приличия…, Третьякову лучше знать. Что касается Боголюбова, то оный, кстати, тоже заметил, что Горавский мелко пишет, но при этом сказал в глаза нашему герою пред Лагорио и прочими художниками, что Аполлинарий рисует превосходно и что он сам наполовину не может так нарисовать – “комплимент ли это был, серьезно сказано, уж не знаю!”.
Академический же Совет остался весьма доволен работами своего подопечного и возвел его в звание академика первой степени за пейзажную и портретную живопись, с чином девятого класса, “но, разумеется, я им не кланялся и не просил этого звания”. Примерно в это же время и Федор Михайлович Достоевский оценивает выставку Академии художеств шестидесятого-шестьдесят первого года, написав об оной в журнале “Время”: “Трудно вычислить все прекрасные пейзажи, какие выставлены в нынешнем году. Первое место занимают два прекрасные вида господина Горавского… Местами заметно, как, например, господин Горавский трезво воздерживается от преувеличения эффектов, вроде господина Айвазовского, хотя эта воздержанность и не везде выдержана…”. Так писатель отзывался о картине “Вид между Генуей и Ниццей”, которую Третьяков по простоте душевной называл “Морской”.
Именно академисты старой школы в своих картинах показывали “богатую природу, великолепную композицию и эффектное освещение”, однако Павел Михайлович почти не приобретал работы художников академического направления XIX века, их искусство до сих пор слабо представлено в Третьяковке, о чем пишет заместитель директора ГТГ Иовлева Л.И. в своей статье.
Выдержки из книги «Забытый среди знаменитых»
Читайте Далее = На родной стороне =
В материале представлены кадры из фильма «Русский ковчег» от режиссера Александра Сокурова
