Призрачное счастье

By Макс Благоразумов on 10.12.2018

Джессика проспала чуть ли ни целые сутки, хотя на самом деле казалось, что она вот-вот буквально на пару минут прилегла. Время здесь и там значительно отличается: одна минута идет за день, а то и за два. Первая мысль, которая пришла в голову, была: “Где Джо?” и тут же за ней последовала вторая: “Где взять деньги?”. Две мысли – неразделимые и связанные между собой невидимыми нитками, словно поработала над ними ткачиха или швейка. Джессика поднялась с кушетки, умылась, посмотрела в зеркало и увидела перед собой незнакомую женщину, постаревшую чуть ли ни на двадцать лет.

И этой старухе предстояло еще много чего сделать, как минимум, достать сто тысяч долларов. От этих мыслей можно было даже заплакать, но она не плакала, более того, держалась молодцом. “То, что нас не убивает – делает сильнее” – прав оказался Ницше. Однако далеко не все с этим высказыванием согласны, некоторые интерпретируют его по-своему: “То, что нас не убивает – делает жестокими…”. Последнее относилось к Джессике. Перед зеркалом была не женщина и даже не старуха, перед зеркалом стояла машина для убийств, чертова Жанна Д’Арк на поле битвы с англичанами. Дай ей сейчас в руки оружие и она расправиться хоть со всем человечеством, чтобы только найти деньги и спасти мужа из вражеского плена, а потом еще отомстить обидчикам за наглое вмешательство в личную жизнь. Джессика собрала в руку пучок жирных волос, обмотала их резинкой и, никого не предупредив, свалила из госпиталя. Она села в машину и направилась к родственникам. Но сначала она решила заехать в тот дом, в котором когда-то она была счастлива, и от которого осталось разве что лишь горы пепла. Вот оно призрачное счастье, вмещающееся в пачку из-под сигарет.

От дома, который построил Джонатан за собственные средства, почти ничего не осталось, разве что некий каркас. Джессика припарковалась у обочины и вышла из машины, с головой просочившись и растворившись в густом тумане, образованном, то ли от дыма, то ли от сырого пасмурного утра. Вся территория, принадлежащая когда-то их семье, оцеплена красно-белой лентой. Складывалось такое ощущение, будто здесь когда-то жили особо злостные преступники. Подобные места американцы привыкли с опаской обходить стороной, дабы не подцепить чего дурного. Джессика перелезла через ограждения и пошла по земле, осыпанной углем. К ее ботинкам прилипала вязкая черная грязь, по-видимому, пожарные перестарались с пеной. Не так давно она здесь ходила с детьми босиком по зеленой травке, в теплый воскресный день, здороваясь с каждым прохожим и, мило улыбаясь, выдавала всем привычное: “How are you”.

Теперь ее словно здесь не существовало, словно вместо Джессики, блуждал какой-то призрак. Она бы согласилась даже на роль призрака, лишь бы повстречать Джонатана, но тут разворачивался не фильм ужасов по одноименному роману Рэя Брэдбери, а суровая чертова действительность. Джессика шла очень медленно, присматриваясь к каждой вещице, которая когда-то была неотъемлемой частью их семейного очага – рамки от портретов, фарфоровые осколки от посуды, погнутые ручки от шкафов, настенные часы с острыми стрелками, замершими на трех ночи. Джессика не понимала, зачем пожарным понадобилась выносить весь этот сор из дома, как будто еще можно было чего-то спасти. Дом заново не выстроить, отношения не воссоздать, любимого с того света не вернуть… именно такая цепочка мыслей выстраивалась в ее голове, но она по-прежнему не плакала, держалась молодцом, хлюпая по грязи вокруг своего дома.

Джессика ходила кругом и продумывала четкий план, следуя которому можно назад всё вернуть. Ничего полезного в ее голову не лезло. Она привыкла, что по жизни за нее думал кто-то другой – родители, друзья, братья, сестры, родственники, начальники, Джонатан, а теперь предстояло самостоятельно принимать решение, где достать сто тысяч долларов на спасительные лекарства для мужа. Джессика решилась заглянуть внутрь. Выбитые стекла, обугленные двери, столы, стулья, барная стойка – данная картина преследовала ее везде, куда бы та ни пошла. Кухня, спальня, детская, рабочий кабинет, гостиная – всё сгорело дотла. Дом восстановлению не подлежит, только под снос. А на этом месте будет лишь выжженная земля. Черное пятно на карте города, поросшее многочисленными легендами о вампирах. Никто и никогда на нем не решиться воздвигнуть собственное жилище для семейного счастья, разве что туристов приглашать для различного рода страшилок. Экскурсоводы хоть не разбогатеют, однако пару центов заработают. Но Джессику сейчас ничего из этого не интересовало.

На полу Джессика нашла обугленную зажигалку Ziko – ту самую, явившуюся причиной пожара и одновременно самым дорогим подарком для ее мужа. Она несколько раз пыталась зажечь ее, но зажигалка совсем отсырела. Последнее, куда решила заглянуть Джессика, это встроенный в стену бар. Это единственное место, которое осталось нетронутым среди всего этого сгоревшего хлама. Зеленая неоновая подсветка под музыкальное сопровождение итальянского композитора Эннио Морриконе освещала всю эту прелесть алкогольных напитков – разноцветные вина, ром, мартини, виски, текила, большие кубинские сигары, пару граммов кокса, разбитых по пакетикам. И еще кое-что…

Среди этого добра лежал в кабуре нетронутый револьвер. Остается непонятным, как его не заметил Джо. Джессика вытащила оттуда начатый вискарь, наполнила им стакан до краев и, не морщась, выпила до дна. Через минуту она повторила. Итак, несколько раз, пока не охмелела. Джессика достала кубинскую сигару и чудом смогла ее поджечь от той самой отсыревшей зажигалки Ziko. Она опустилась с револьвером на грязный пол, прокрутила барабан с шестью патронами, и, сделав глубокую затяжку, о чем-то призадумалась. Да, то была не наша милая Джессика, пример для подражания, перед нами сидела обозленная на жизнь Жанна Д’Арк, чертова машина для убийств, готовящаяся к решающему сражению с англичанами. Оставалось только решить пару вопросов и залить алкоголем голос совести, чтобы наутро, кроме похмельной отрыжки он больше ничего не издавал.

Тогда смело можно идти хоть в ад…