Всем понравиться
Ох уж эти нравы! По нраву разве что только для тех, кто к ним раз от разу прибегает. Для собственного ли удовлетворения, иль для того, чтобы другим угодить, это нам предстоит выяснить. Казалось бы, чего тут такого? Ну да, человек старается, прям, из кожи вон лезет, дабы оставить благоприятное впечатление, пытается так сказать понравиться. “Разве это плохо?” – спросите Вы. Действительно, так и до совершенства недалеко! Осталось только заказать нимб с золотой каемкой по периметру у какого-нибудь знатного ювелирного мастера, пользующегося всеобщей славой у VIP-персон с Рублевки или Тарасовки, или забытого всеми Красногорска, да особо и не важно. Важно здесь слово “понравиться”, оно ключевое, ведь от того можно получить и какие-то дополнительные преференции, например, стать вхожим в элитные “королевские почетные клубы”, члены которого по выходным посещают скачки, хотя в них ничего не смыслят, а по особым дням зевают в филармонии, нагоняя тоску на увлеченного зрителя. Так и до балов докатиться недалеко!
Ох уж эти предания старины глубокой, проливающих свет на высшую знать, так сказать верхушку айсберга, опаляемую солнцем, до коего жаждут доплыть многие, но их мечты, словно Титаник, потопают в ледяном океане чужих ожиданий и амбиций. В этом море чуть не утонул и наш герой-угодник, которого мы собираемся представить на суд общественный. Прошу, не судить его строго, ведь в каждом из нас есть частичка чего-то дурного, “сумасшедшинка” какая-то. А Вы лучше посмотрите на это с неким состраданием, с каким обычно врач осматривает пациента, когда понимает, сколько на его долю выпало, но всё еще борется за его жизнь и пичкает бедолагу какими-то бесполезными лекарствами. Да, лучше с точки зрения болезни, нежели осуждения, тем более, кажется, здесь лишь медицинский фактор, поэтому готовьтесь принять пациента без очереди, чисто по блату, специально для членов “королевского круга” лиц. И ни в коем разе не кладите его сразу в больницу, ему еще вечерком в филармонию попасть надобно по персональному VIP-приглашению.
Как же назвать нашего героя-угодника, чтобы никого ненароком не обидеть? А то ведь у нас все такие чувствительные пошли, до кого не притронься, скажут, мол, посягал на права, а то хуже, покушался на жизнь. Время у нас такое… непростое. Все нервные стали, что верха, что низы, прям, ощетинились. Поэтому шепотом: “Вот он – Папик. Бросил всех своих предыдущих жен с детьми и, женившись на богатой вдове, уютненько пристроился на Рублевке…”. Кажется, комар носа не подточит, тем более Папиков много развелось на просторах синеокой, а тех, кто жен побросал с детьми, и того вдвойне больше, а вот про богатую особу и Рублевку здесь, пожалуй, следует быть поосторожней, а то мало ли, отыщут такую, а потом предъявят, мол, зачем про нее напечатали, она в меру хорошая женщина, ничего, никому и никогда плохого не причинила. Действительно, есть ли смысл вообще писать о хороших людях, про них вон сколько в газетах написано, вся журналистика, прям, пестрит одами о заслугах успешных и добрых людей. Поэтому предлагаю вернуться обратно к Папику, пока про него в газетенке не написали. Надобно опередить коллег по перу и пролить свет на его лучшие качества, пока они не добрались до этой уникальной личности.
“Чем же он таким уникален?” – спросит искушенный читателей, в конец разочаровавшийся в бульварной прозе – “Чем на этот раз собираетесь нас удивить?”. До того как мы о нем узнали, он был неприметной провинциальной личностью, редко посещающий общественные места из-за того, что там нужно оставлять чаевые, о коих с друзьями у него возникал особый спор; да, принципиален, оттого, наверное, и беден. До знакомства с хорошей женщиной одевался тоже неприметно, по крайней мере, не находил отличия, где совершать покупки: в Massimo Dutti на Тверской или чисто тариться по скидкам в Benetton. Представьте теперь, как он изначально выглядел, но, порой, не в манере модно одеваться кроется человеческая суть, хоть и говорят, мол, по одежке встречают, ведь человек может и в рваных джинсах припереться на свидание, но поставить себя таким образом, что, кажется, где-то его раньше по телевизору видел. Да, рваные джинсы не его стиль, зато рваная неграмотная речь Папику присуща, достаточно ему сказать: “Кофа”, вместо кофе, или “одень обувь”, вместо обуй, как сам Доменико Дольче схватится за голову и навсегда покинет мир итальянской моды.
Это к тому, как человека не одевай, не обувай, а по манере общения сразу становится всё понятно, с кем имеешь дело. Но в меру хорошая женщина она тем и хороша, что способна закрыть глаза на любые человеческие недостатки и впустить хоть черта лысого в свое доброе сердце. Ох уж эта широта русской души – сжалится, сострадает и обогреет любого, кто одиноким вечером мокнет под дождем где-нибудь на окраине Москвы. Да-да, хорошая женщина в прямом смысле этого слова подобрала Папика где-то на придворках, как жалкого котенка, которого словно кто-то специально подбросил, ведь в жизнь богатых людей разного рода челядь попадает строго по рекомендации, а не просто так, по велению судьбы, как можно наивно предположить. Вообще, мужчинам свойственно притворство, они те еще актеры (прости Господи, конечно, не все!), сумеют изобразить кого угодно, лишь бы поскорее выбиться в люди и самим диктовать условия и правила игры.
Вот и наш Папик выбился в люди за счет хорошей, а главное, богатой женщины. Распоряжаться теперь чужими деньгами в свое удовольствие и беды не знай, благо, для того подыскался удобнейший повод – отметить свои заслуженные сорок пять с шиком и блеском в лучшем ресторане Москвы. Скажите, разве не повод? Прекраснейший повод! Кучер, тащи из погреба шампанское, да поторапливайся, а то гривенник до Пасхи не получишь. И все вокруг него в доме кружатся, как назойливые мухи, в надежде выгадать гривенник, а лучше червонец, а Папик ни с кем не желает считаться, прислугу за челядь принимает, да нагоняет жути на бедолаг. Важно взял чистый лист бумаги, в правую руку чернила, трижды почесал затылок и стал усердно думать над списком гостей, кого бы пригласить к себе на юбилей.
Со стороны если поглядеть сейчас на Папика, то с дуры можно подумать, что он в поэзию “вдарился”. И, действительно, лишь черту известно, о чем или о ком он тогда думал, посмеем только предположить: “Итак, может Липского пригласить? Ой, нищ и дурн собой! Шиповой? Ой, стар и смех дурацкий. Чацкой? Нету вкуса, слишком томно дышит. Кондратьев? Уж больно завистлив. Шиповой младший? Брызгает слюной. Лидин? Пьет пиво, матерится! Минской? Ужимок и комплексов миллион! Торбина? Да тот орехи продает! Хальской? Ой, да тот с Кондратьевым водку пьет!”. Мысленно перебрав в голове не один десяток человек, с кем буквально вчера сидел за одним столом, ни единого не нашел достойного быть приглашенным на великий барский праздник. Решил перебраться на знакомых своей избранницы, которых под сотню насчитывалось. Там хоть и слюной брызжут, и пиво пьют, и завидуют не меньше, но они, по крайне мере, водку за одним столом с Кондратьевым и Хальским не пьют, а даже рядом с ними в чистом поле не сядут, и в том он увидал их главное преимущество!
Продолжение следует…
Читайте Далее = Экологическая сказка =
В материале представлены кадры из фильма «Воображариум доктора Парнаса» от режиссера Терри Гиллиама
